Посол России в КНДР: мы привыкли к новым условиям жизни в Пхеньяне
INTERFAX.RU – Посол РФ в Северной Корее Александр Мацегора в преддверии дня дипломатического работника дал интервью “Интерфаксу”, в котором рассказал, как живется дипломатам в КНДР, где благодаря жесточайшим ограничениям со стороны властей до сих пор не зафиксировано ни одного случая заболевания коронавирусом, оценил вероятность экономического коллапса на фоне тотального закрытия страны, рассказал о планах восстановления прямых контактов между Москвой и Пхеньяном после снятия ограничений.
– Александр Иванович, первый вопрос, который хотелось бы задать, связан, конечно, с коронавирусом: вольно ли вам живется сейчас в Пхеньяне? Сказываются ли на жителях меры по недопущению проникновения коронавируса в страну? С учетом принятых властями КНДР мер по недопущению CОVID-19, есть ли повод российским дипломатам прививаться и носить маски?
– В Пхеньяне нам, откровенно говоря, приходится непросто, хотя где и кому сейчас легко? Впрочем, ситуация в Северной Корее имеет свои особенности. Уже в конце января прошлого года страна закрыла свои границы. Причем, если выбраться отсюда, пусть не без проблем, еще реально, то въехать в КНДР никому, даже гражданам республики, с тех пор категорически нельзя.
Одновременно корейскими властями были поставлены барьеры на ввоз товаров. До конца августа по специальным решениям руководства Чрезвычайного противоэпидемического комитета КНДР жизненно важные для страны позиции сюда еще попадали, но после сентябрьских тайфунов импорт полностью прекратился.
В общем, страна живет в уникальных условиях. Здесь исходят из того, что COVID-19 – особый вирус, его свойства пока до конца не изучены. Это коварный враг, который, если ослабить бдительность, рано или поздно тем или иным способом прорвется в страну. Руководитель КНДР открыто признал, что здесь отсутствует полноценная медицинская инфраструктура, отвечающая современным требованиям и способная справиться с этой бедой. Именно поэтому введенные в начале прошлого года тотальные ограничительные меры не только не отменили, но еще более усилили, в том числе путем установления вдоль сухопутных границ КНДР и ее побережья дополнительных кордонов с вооруженной охраной, чтобы сюда никто не проник и ничто не попало извне.
Такая самоизоляция негативно повлияла как на экономику, так и на условия жизни населения. Без импортных материалов, сырья и комплектующих многие предприятия остановились, а люди, соответственно, потеряли работу. Дети практически целый год не ходят в школу и сидят дома, что, естественно, не очень хорошо ни для учебы, ни для их здоровья.
Введенные ограничения в полной мере коснулись иностранцев, живущих и работающих в КНДР. 2020 год был отмечен массовым исходом отсюда дипломатов и персонала международных организаций. Большинство посольств либо приостановили свою деятельность совсем, либо оставили здесь по одному-двум сотрудникам “на хозяйстве”. Часть дипломатов российского посольства и членов семей в связи с окончанием командировок или по медицинским показаниям также вернулись на родину, и на замену им никого прислать не удалось. Отпусков, естественно, ни у кого не было.
С января прошлого года нам запрещен выезд за пределы Пхеньяна, нельзя посещать парки, музеи, бассейны, пользоваться общественным транспортом. Нашим детям предписывалось вообще не выходить за пределы посольства. Иностранцам предоставлен список из примерно 300 столичных торговых точек и одного специально выделенного рынка, которые готовы обслужить зарубежных гостей. Вполне, казалось бы, достаточно.
Однако за месяцы самоизоляции ассортимент на полках ужался до минимума. Трудная задача купить даже такие элементарные продукты, как макароны, муку, растительное масло, сахар, нет подходящей одежды и обуви. Если удается что-то достать, то в три-четыре раза дороже, чем до кризиса. Мы, конечно, не голодаем, не жалуемся и как-то приспосабливаемся. Поскольку дети за прошедшие год-полтора после последней поездки на родину очень выросли, одежду и обувь родители передают друг другу “по эстафете”. А вот отсутствие лекарств и, с учетом упомянутого выше неудовлетворительного уровня медицины, невозможность срочно вылететь на родину в случае болезни – это действительно большая проблема.
Установлена и масса других требований – из предприятий общественного питания, где нельзя собираться числом более пяти человек, следует уходить до 21:00, нельзя оставаться вне помещения во время пыльных бурь, а когда идет снег, надо быть в очках и головном уборе. Ну и, конечно, постоянное ношение маски, дезинфекция рук и термометрия у каждого входа.
Мы полностью выполняем предъявляемые нам требования, привыкли к новым условиям жизни, научились относиться к ним с пониманием. Тем более, когда коронавирус развернулся “во всю ширь” в России и других странах, когда дома стали болеть и даже умирать близкие люди. Благодаря жесточайшим запретам и ограничениям КНДР оказалась единственной страной, куда эта зараза не попала. Я не сомневаюсь: случись в Пхеньяне хоть один “ковидный” случай, нас закрыли бы в посольстве наглухо – с дипломатами здесь не церемонятся. Поэтому заявлениям властей об отсутствии в стране “короны” мы вполне доверяем. При этом с нетерпением ждем, когда можно будет, наконец, вакцинироваться.
– На съезде Трудовой партии Кореи, который проходил в начале января, лидер КНДР Ким Чен Ын был избран на должность Генерального секретаря партии, получив таким образом титул, который носили его отец и дед. При этом многие эксперты обратили внимание, что вопреки ожиданиям, его сестра Ким Ё Чжон не вошла в состав нового Политбюро ЦК ТПК. Такие назначения, титулы могут быть каким-то образом сигналом для мира или это стоит рассматривать как внутреннее дело Северной Кореи?
– Конечно, все это – сугубо внутреннее дело КНДР. Как некий сигнал для внешнего мира новые титулы и назначения, ставшие известными по итогам съезда, я бы не рассматривал. Ким Ир Сен, кстати, был генеральным секретарем ЦК ТПК. А вот Ким Чен Ир действительно имел ту же позицию, какая сейчас у его сына – генеральный секретарь ТПК.
Полагаю, что по сути новое название высшей партийной должности ничего не меняет. Товарищ Ким Чен Ын как был, так и есть безусловный лидер партии и государства. Что же касается его сестры Ким Ё Чжон, то она осталась членом ЦК и назначена заместителем заведующего отделом ЦК ТПК. Уже после съезда сестра руководителя КНДР выступила с официальным заявлением, в котором критически высказалась в адрес южнокорейских военных. Так что она по-прежнему человек здесь очень влиятельный и облеченный доверием.
– Тема КНДР и в целом ситуации на Корейском полуострове сейчас не так активно освещается в СМИ, немного даже отошла на второй план. Можно ли говорить, что угроза от ситуации на Корейском полуострове стала меньше и как-то приглушена? Или есть какие-то признаки того, что, несмотря на информационную тишину, Пхеньян наращивает свой ядерный потенциал?
– Можно говорить о том, что обстановка на Корейском полуострове сейчас гораздо спокойнее по сравнению с тем, что здесь было в период до конца 2017 года. Это произошло благодаря мораторию КНДР на ядерные испытания и запуски межконтинентальных ракет, а также некоторому снижению военной активности. Однако конфликтный потенциал сохраняется. США и Южная Корея, пусть в меньших масштабах, продолжают проводить совместные учения, на Юг завозится новейшее вооружение, а КНДР, в свою очередь, об этом в отчетном докладе на съезде сказано прямо, не прекращала совершенствование своего ракетно-ядерного потенциала. Такая ситуация чревата всплеском напряженности и поэтому вызывает серьезное беспокойство.
– И вновь о пандемии: некоторые эксперты высказывают опасения, что путь полной изоляции, избранный руководством КНДР в борьбе с COVID-19, может привести к экономическому коллапсу. Разделяют ли в Москве это мнение?
– КНДР уже много лет живет в условиях жестких международных и односторонних санкций, а с 2017 года они стали всеобъемлющими. Можно сказать, что республика, даже помимо противоэпидемических мероприятий, заключена в непроницаемое блокадное кольцо. Страна во многом приспособилась к изолированному существованию. Один из трех главных лозунгов, выдвинутых Ким Чен Ыном на съезде, – опора на собственные силы.
Здесь сейчас многое делается, чтобы избавиться от зависимости от импортных материалов и оборудования. В частности, на обоих металлургических комбинатах страны устанавливается оборудование бескоксовой выплавки чугуна (коксующихся углей в стране нет), форсированными темпами ведется строительство мощностей одноуглеродной химии, которые позволят выпускать жидкое топливо из имеющегося здесь в достатке бурого угля.
Конечно, проблемы после начала пандемии обострились, а в ближайшее время, видимо, будет еще сложнее. Но корейцы, уверен, в целом смогут обеспечить функционирование своей экономики, не допустить ее полной остановки. Так что об угрозе коллапса речь, на мой взгляд, идти не может. Тем более, что через некоторое время границы для товарных потоков будут приоткрыты – сейчас на погранпереходах, в том числе на границе с Россией, сооружаются крупные дезинфекционные комплексы, которые обеспечат безопасный завоз импортных товаров.
– Планируем ли на фоне пандемии нарастить объемы гуманитарной помощи Пхеньяну? Сколько зерна и нефтепродуктов удалось поставить за прошлый год и о каких объемах поставок в этом вопросе идет речь в перспективе на 2021 год?
– В 2020 году Россия поставила в КНДР на двусторонней основе 50 тысяч тонн пшеницы. Кроме того, по линии Всемирной продовольственной программы было предоставлено $7 млн. Поставка нефтепродуктов, которая строжайшим образом увязывается с установленными соответствующими санкционными резолюциями СБ ООН квотами, составила в 2020 году всего лишь 16,9 тыс. тонн. Наращивать гуманитарную помощь КНДР в текущем году будет сложно, во всяком случае до тех пор, пока не откроются границы этой страны.
– Некоторое время назад в СМИ появилась информация, что северокорейские власти подали заявку на получение вакцины от коронавируса, несмотря на официальные данные КНДР, согласно которым коронавируса в стране нет. Располагает ли российская сторона подтверждением или опровержением этой информации? Ведутся ли между Пхеньяном и Москвой какие-то переговоры по вакцине?
– КНДР действительно подала заявку на участие в программе COVAX Глобального альянса за вакцинацию и иммунизацию. Это вовсе не ставит под сомнение утверждения властей страны об отсутствии здесь коронавируса. Более того, такой шаг можно расценивать, как аргумент в пользу намерения властей не закрывать страну наглухо, а, как минимум, дать возможность ее гражданам выезжать за рубеж. Мы, например, готовы расширить прием у себя северокорейских студентов. Когда ребята к нам поедут, они, естественно, должны быть вакцинированы.
– С весны прошлого года весь мир вынужден был перейти в онлайн для продолжения общения. Как поддерживаются контакты между Москвой и Пхеньяном и на каком уровне это удается в связи с пандемией? Есть ли сейчас контакты на высоком и высшем уровне между РФ и КНДР?
– Российско-корейские отношения не стали исключением – они тоже перешли в режим онлайн. В течение года не было ни одной делегации – ни к нам в Россию, ни сюда. Все контакты идут через посольства. Мы общаемся с коллегами из МИД КНДР и других ведомств по телефону, путем обмена нотами, а по наиболее срочным и важным вопросам – встречаемся с соблюдением всех противоэпидемических предосторожностей.
Контакты на высшем и высоком уровне также осуществлялись путем переписки – письма и послания передаются через дипломатические миссии. Впрочем, мы и наши корейские друзья находимся на “низком старте”. Имеется договоренность – как только ограничения будут сняты, мы без раскачки начнем восстанавливать замороженные на время прямые контакты на всех уровнях и по всем направлениям.
Категория: Новости, Общество, Политика, Россия, Северная Корея
