ООН и война в Корее: уроки истории

Владимир Петровский, доктор политических наук, академик Академии военных наук, президент Российского национального совета мира

Когда возникает конфликт между двумя маленькими странами, вмешивается ООН – конфликт исчезает. Когда в конфликт между маленькой страной и большой вмешивается ООН – маленькая страна исчезает. Когда ссорятся две большие страны, вмешивается ООН – ООН исчезает…

Из политического фольклора

Войну 1950–1953 гг. в Корее принято считать локальной, хотя это был самый масштабный и кровопролитный конфликт после Второй мировой войны, унесший несколько миллионов жизней. Эту войну именуют неизвестной и забытой, ее хронику упрятали в архивы и спецхраны. Опыт этой войны не был востребован, многие ее герои пребывают в безвестности, а павшие похоронены тайно в чужой земле.

Война началась 25 июня 1950 г. с внезапного нападения Северной Кореи (КНДР) на Южную (Республику Корея). Это нападение было осуществлено с согласия и при поддержке Советского Союза. Северокорейские войска, быстро продвинувшись за разделявшую две страны 38-ю параллель, с ходу овладели столицей Южной Кореи Сеулом. Совет Безопасности ООН признал Пхеньян агрессором и призвал все государства — члены ООН оказать помощь Южной Корее. Кроме США, свои войска в Корею послали Англия, Турция, Бельгия, Греция, Колумбия, Индия, Филиппины и Таиланд, – всего в составе войск ООН воевали представители 16 государств.

Корейская война стала первым серьезным испытанием на прочность для только что созданной державами-победительницами Организации Объединенных Наций. В условиях разгоравшейся холодной войны, которая чуть было не переросла в войну горячую, мировую, с применением оружия массового уничтожения, – великие державы, отбросив взаимные обещания, пережили сильнейший соблазн действовать исключительно во имя своих интересов и амбиций, в ущерб логике компромисса и коллективного действия. Это не в последнюю очередь касается СССР и советской внешней политики.

Не случайно опыт коллективных действий ООН в период корейского кризиса целенаправленно искажался или замалчивался официальной советской историографией. Сейчас, в год 60-летнего юбилея начала Корейской войны, к этому опыту стоит вернуться и осмыслить его заново.

Как отмечает Герман Ким, зав. отделом корееведения Института востоковедения РАН, «Даже беглый обзор советской историографии Корейской войны приводит к выводу, что она была предопределена идеологическими целями и посему полна ложных стереотипов… советская версия Корейской войны, действовавшая около пятидесяти лет вкратце сводилась к следующему: Война была подготовлена проамериканским южнокорейским режимом, войска которого первыми напали на КНДР. Американские войска, вторглись в Северную Корею, чиня чудовищные преступления, но героизм корейских трудящихся при помощи пролетарской солидарности привел к славной победе» (http://world.lib.ru/k/kim_o_i/w1rtf.shtml, с. 4-6.).

Автор, не будучи военным историком, равно как и специалистом по истории Кореи, не претендует на какие-либо суждения и выводы, касающиеся хода и исхода самой Корейской войны, а также состояния и развития корейского общества в рассматриваемый период. Однако военные действия на Корейском полуострове и дипломатические баталии вокруг Корейской войны были переплетены в ее ходе столь тесно, что полностью абстрагировать их друг от друга не представляется возможным. Только сейчас, в нашу пост-биполярную эпоху, когда ООН получает настоящие возможности для работы в соответствии со своим Уставом, мы можем по достоинству оценить смысл и содержание конфронтационной политики времен холодной войны, ее опасность и ущербность.

Итак, середина 1940-х, окончание Второй мировой. Державы-победительницы делят сферы влияния, создают ООН как механизм согласования своих интересов, инструмент коллективного международного действия. Война в Азии и на Тихом океане завершена, японский милитаризм повержен.

Накануне, в Каирской декларации 1943 г. державы-победительницы заявили, что в будущем «Корея станет свободной и независимой». США и СССР согласились, что Корея будет разделена по 38-й параллели на северную и южную зоны с целью более эффективной капитуляции японской армии. В августе 1945 советские войска вошли в Корею. Американские вооруженные силы высадились на юге Кореи в сентябре 1945.

Положение в Корее было предметом обсуждения на Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в декабре 1945 г. Согласованный проект послевоенного устройства Кореи, в частности, предусматривал:

«1. В целях восстановления Кореи как независимого государства, создания условий для развития страны на демократических началах и скорейшей ликвидации пагубных последствий длительного японского господства в Корее создается Временное Корейское Демократическое Правительство, которое будет принимать все необходимые меры для развития промышленности, транспорта и сельского хозяйства Кореи и национальной культуры корейского народа.

2. Для оказания содействия образованию Временного Корейского Правительства и для предварительной разработки соответствующих мероприятий создать совместную Комиссию из представителей командования американских войск в Южной Корее и командования советских войск в Северной Корее» («Правда», 28 декабря 1945 г.).

20 марта 1946 г. в Сеуле совместная Советско-американская комиссия приступила к подготовке рекомендаций относительно состава временного демократического правительства путем консультаций с демократическими организациями Кореи и к разработке мер помощи и содействия политическому, экономическому и социальному прогрессу корейского народа. Трудности в работе комиссии возникли сразу же, как только встал вопрос о выборе конкретных организаций для консультаций, – слишком разными были представления у СССР и США о демократии. В конечном итоге работа комиссии зашла в тупик, и Соединенные Штаты вынесли корейский вопрос на рассмотрение ООН.

Именно это можно считать точкой отсчета по-настоящему серьезных российско-американских противоречий по поводу будущего Кореи. Внешняя политика США, при всем своем идеологическом мессианстве (продвижение идеалов свободы и демократии по всему миру), все-таки основывалась на принципах компромисса и коллективного действия, и в этом смысле обращение к ООН было для американской дипломатии вполне естественным.

Сталинская же внешняя политика, столь же идеологизированная (расширение советской сферы влияния и продвижение идеалов социализма и коммунизма) компромиссов не знала. Для нее вынесение корейского вопроса на рассмотрение ООН было равносильно предательству, а сама ООН становилась не более чем площадкой для выяснения советско-американских отношений (и не только по поводу Кореи).

Карикатура Б. Ефимова

Американской дипломатии удалось добиться решения Генеральной Ассамблеи ООН о передаче вопроса о Корее на рассмотрение вновь созданной Временной комиссии ООН по Корее (UNTCOK), в состав которой вошли представители Австралии, Индии, Канады, Сальвадора. Сирии, Филиппин, Франции и Китая. Делегация СССР в голосовании не участвовала. Под наблюдением этой комиссии не позже 31 марта 1948 г. должны были состояться выборы в Национальное собрание, которое впоследствии сформировало бы единое для всей Кореи правительство.

В мае 1948. г. под наблюдением Временной комиссии ООН на Юге Кореи проведены парламентские выборы (СССР отказался допустить представителей комиссии на Север Кореи). В Южной Корее созывается Национальная ассамблея, принимается Конституция, 20 июля президентом страны избирается Ли Сын Ман. 15 августа 1948.г. в Сеуле провозглашена Республика Корея. Полномочия военной администрации США прекращены.

В эти же месяцы северокорейские коммунисты под патронажем СССР провозглашают свою государственность. 10 июля 1948.г. Временный народный комитет одобряет проект конституции. В сентябре Верховная народная ассамблея провозглашает создание Корейской Народно-Демократической Республики со столицей в Пхеньяне. Новое государство претендует на власть на всей территории Кореи. Премьер-министром назначен Ким Ир Сен.

Обратим внимание, что данные события разворачиваются на фоне резкого обострения советско-американских отношений, и это не просто совпадение. Эскалация холодной войны диктует свою логику: сталинская дипломатия берет курс на стычки и конфликты с Западом по всему спектру отношений. Так, 25 августа 1948 г. СССР разрывает дипломатические отношения с США, заявив, что американские власти насильно удерживают у себя двух советских учителей (США, в свою очередь, сообщают о том, что педагоги решили остаться добровольно).

12 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН признает правительство Южной Кореи в Сеуле законным правительством Кореи и рекомендует вывести оттуда оккупационные войска. 25 декабря 1948 г. Советский Союз заявляет о том, что вывел свои войска из Северной Кореи. При этом обе сверхдержавы продолжают наращивать свое присутствие на Корейском полуострове, а взаимный антагонизм двух корейских режимов лишь нарастает.

В таких условиях прямое столкновение Севера и Юга Кореи становится лишь вопросом времени. В июне 1950 г. начинается Корейская война. 25 июня США и Временная комиссия ООН по Корее сообщили ООН, что утром этого дня Корейская Республика подверглась нападению вооруженных сил Северной Кореи.

Днем 25 июня (по нью-йоркскому времени) по просьбе США для обсуждения корейского кризиса собрался Совет безопасности ООН, который принял резолюцию с требованием немедленно прекратить военные действия и вывести северокорейские войска с территории к югу от 38-й параллели. Через два дня, 27 июня, Совет безопасности принял вторую резолюцию – призывавшую «членов ООН предоставить Корейской Республике любую необходимую помощь для отражения вооруженного нападения и восстановления мира и безопасности в регионе». 7 июля 1950 по решению СБ ООН сформировалось объединённое командование войсками ООН в Корее во главе с США.

Последним шагом по солидаризации действий ООН стало принятое 7 июля Советом безопасности предложение странам, предоставившим свои воинские контингенты и иную помощь, передать их под общее командование во главе с США. В резолюции содержалась также просьба к США назначить командующего объединенными силами, и разрешалось использование флага ООН в операциях против северокорейских войск.

8 июля президент Трумэн назначил командующим вооруженными силами ООН в Корее генерала Дугласа Макартура, героя войны против Японии на Тихом океане. Помимо американских сил, составивших более 90% от общей численности войск ООН, в их состав свои вооруженные силы направили 16 государств, а 5 — медицинские подразделения.

Эти решения Совета безопасности ООН до сих пор до сих пор расцениваются как неправомерные в России, КНР и КНДР. Историки и специалисты по международному праву оспаривают их легитимность и статус – Постоянный представитель СССР при ООН Я.А. Малик в то время бойкотировал заседания Совета Безопасности и не смог воспользоваться своим правом вето.

Это еще одна малоизученная страница истории международных отношений. 13 января 1950 г. Совет безопасности ООН отвергает требование СССР исключить представителей китайских националистов (остров Формоза, ныне Тайвань) из ООН. В ответ советская делегация бойкотирует заседания ООН в течение 8 месяцев (до 1 августа). Это дает повод автоматически зачислять все решения Совета безопасности, принятые в этот период, в разряд незаконных. Бойкот, переходящий в шантаж – вполне в духе холодной войны и тогдашнего Министра иностранных дел СССР, дирижера сталинских процессов 1930-х гг. А.Я. Вышинского.

Различные толкования Устава ООН действительно дают повод ставить под сомнение вышеуказанные резолюции СБ ООН по Корее. Некоторые специалисты отмечают, что правомерность принудительных действий государств не оспаривается при наличии явно выраженного согласия Совета Безопасности. Проблемы возникают в случаях, когда этот орган ООН не может действовать из-за разногласий между его членами. Манипулируя призывом сделать хоть что-нибудь, государства ссылаются на бездействие или недостаточную эффективность мер, предпринимаемых Советом, как на основание для деятельности по решению других органов ООН, индивидуальной либо коллективной самообороны.

В этом смысле, полагает, например, Е. Довгань, резолюция 83(1950) от 27 июня 1950 г.: «[Совет Безопасности] рекомендует государствам — членам ООН предоставить Корейской Республике ту помощь, которая может оказаться необходимой для восстановления в этом районе международного мира и безопасности» – носит рекомендательный характер и не может считаться санкцией на обеспечение странами ее исполнения.

Однако, заключает тот же автор, цели резолюции 83(1950) уточняются в резолюции 84 (1950) от 7 июля 1950 г., которая призывает государства оказать помощь Корейской Республике в ее обороне против вооруженного нападения, т. е. данный документ свидетельствует о признании правомерности коллективной самообороны (Е. Довгань, «Обязательность резолюций Совета безопасности ООН в контексте принципа невмешательства во внутренние дела государств», Белорусский журнал международного права и международных отношений 2004— № , цит. по http://evolutio.info/index.php?option=com_content&task=view&id=636&Itemi, с. 1, 2, 10.).

Среди российских корееведов и специалистов по международным отношениям преобладает сдержанно-скептический подход к оценке действий ООН после начала Корейской войны. Как полагают авторы отечественной монографии «Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории», с принятием резолюции СБ ООН № 83 «создавалась международно-правовая зацепка для создания многосторонних формирований… Хотя такое решение противоречило в принципе Уставу ООН». По их мнению, резолюции Совета безопасности №84 и 85 «завершили форсированный процесс правовой интернационализации Корейской войны». (А.В. Торкунов, В.И. Денисов, Вл.Ф. Ли, «Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории», М., ОЛМА Медиа Групп, 2008, с. 138, 139.)

Несовершенство Устава ООН и других норм международного права в случае открытой конфронтации интересов сверхдержав стало особенно очевидным именно с началом войны в Корее. Чтобы преодолеть патовую ситуацию в работе Совета безопасности ООН в условиях советского бойкота, Государственный секретарь США Д. Ачесон в октябре 1950 г. предложил план расширения возможностей ООН для отражения агрессии. По настоянию Соединенных Штатов в ноябре того же года V сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла резолюцию “Единство в пользу мира”, по которой в случае угрозы миру или акта агрессии она наделялась правом принять меры, если Совет безопасности не может что-либо сделать из-за отсутствия единства среди его постоянных членов (СССР, естественно, заявил, что считает резолюцию незаконной).

Следует подчеркнуть, что Соединенные Штаты в целом последовательно придерживались логики коллективного действия в своей политике вокруг Корейского полуострова. По их настоянию в 1950 г. было учреждено Агентство ООН по восстановлению Кореи (UNKRA) для оказания гуманитарной и технической помощи населению Кореи, решения проблем беженцев и внутренне перемещенных лиц после фактического раздела страны в 1945 г., в ходе Корейской войны и после нее. Общий бюджет проектов UNKRA, в реализации которых в 1950-1958 гг. приняло участие 39 стран (из них 34 государства-члена ООН) превысил 148 млн. долларов.

Ситуация в ходе Корейской войны быстро и драматично менялась. Силы противоборствующих сторон неоднократно пересекали 38-ю параллель, Сеул и Пхеньян переходили из рук в руки. К концу октября 1950 г. силы ООН под командованием США вышли к реке Ялуцзян на корейско-китайской границе.

Успехи американских и южнокорейских войск обеспокоили Китай. В течение октября на фронт было переброшено 180 тысяч так называемых «китайских народных добровольцев», в действительности представлявших собой солдат регулярной армии, действовавших по приказу командования. Еще через месяц их численность достигла полумиллиона. 27 ноября китайские войска внезапно атаковали американцев и оттеснили их за 38-ю параллель. С этого момента со стороны Северной Кореи война велась преимущественно силами китайской армии. В начале января 1951 года китайские и северокорейские силы вновь захватили Сеул, но в конце месяца американская 8-я армия перешла в контрнаступление. К исходу марта китайские войска были отброшены за прежнюю демаркационную линию.
В этот момент в американском военно-политическом руководстве выявились разногласия. Генерал Макартур предлагал нанести удар по китайской территории к северу от реки Ялуцзян, не останавливаясь перед применением ядерного оружия. Президент Трумэн отверг этот план, считая, что США в результате могут быть втянуты в третью мировую войну против Советского Союза и Китая.

Как отмечает А.В. Торкунов, «в эти критические дни мировое сообщество находилось на последней грани, отделявшей его от ядерной катастрофы. Помимо сражавшихся на фронтах советских ВВС, на границе с КНДР стояли наготове пять советских бронетанковых дивизий, в повышенной боевой готовности находился Тихоокеанский флот, включая боевые корабли в Порт-Артуре» (http://torkunov.mgimo.ru/s_koreya.php).

В начале 1953 г. Гарри Трумэна в Белом доме сменил Дуайт Эйзенхауэр. Он пригрозил Китаю применением ядерного оружия, если Пекин не будет сговорчив в вопросе о перемирии в Корее. В марте 1953 г. умер Сталин, и советская внешняя политика стала заметно сдержаннее. 27 июля 1953 года в местечке Пханьмыньчжон вблизи 38-й параллели было достигнуто соглашение о прекращении огня. Корея оказалась разделена по 38-й параллели на Корейскую Народно-Демократическую Республику и Республику Корея.

В Корейской войне никто не победил. Мирного договора между Севером и Югом нет до сего дня. До сих пор на 38-параллели под флагом ООН дислоцированы американские войска, что вызывает непрекращающиеся протесты со стороны КНДР.

Общие потери сторон в Корейской войне составили, по некоторым оценкам, 2,5 миллиона человек. Из этого числа примерно 1 миллион приходится на потери китайской армии. Армия Северной Кореи потеряла вдвое меньше — около полумиллиона человек. Вооруженные силы Южной Кореи недосчитались примерно четверти миллиона человек. Потери американских войск составили 33 тысячи убитыми, войска других государств, сражавшихся под флагом ООН, потеряли погибшими несколько тысяч человек. Не менее 600 тысяч человек приходится на убитых и раненых мирных жителей Северной и Южной Кореи.

А как измерить боль и страдания корейцев за все эти 60 лет, драму разделенной нации?

Уроки многосторонней дипломатии в вокруг Корейской войны рамках ООН актуальны сегодня как никогда. Роль превентивной дипломатии и урегулирования международных конфликтов становится все более важной с появлением новых вызовов и угроз, ответ на которые не может ограничиваться традиционными военными средствами, а требует все более активного применения политико-дипломатических методов и согласованных международных усилий.

В этой связи возрастает значение многосторонних механизмов обеспечения безопасности, а также их способности взаимодействовать между собой, руководствуясь принципами общей (взаимной) безопасности. Идея взаимной безопасности государств – это проекция во внешний мир внутреннего способа разрешения конфликтов, характерного для демократического общества.

У демократического государства нет моральной мотивации для экспансии, образования какого-то центра силы, который диктовал бы другим народам, как им надо обустраивать свою жизнь. Утверждению либеральной демократии сопутствовал естественный конец колониализма и начало попыток создать устойчивую систему международной безопасности.

Со времен Корейской войны перед международным сообществом по-прежнему стоит трудная дилемма – упор на коллективные действия принижает значение одностороннего реагирования на конфликт или акт агрессии или терроризма, которое может быть менее мощным, но более оперативным. Преимущества многосторонности – большая мощь при меньшей гибкости.

Кроме того, автоматическое реагирование на акт агрессии само по себе может способствовать эскалации конфликта. Подчеркивание безусловного характера status quo ante bellum при реагировании на акт агрессии может еще более усложнить ситуацию, поскольку часто даже посредники в ходе конфликта спорят между собой, кто явился агрессором в том или ином конкретном случае.

Необходимость срочного реагирования на кризисную или конфликтную ситуацию подчас создает соблазн одностороннего силового вмешательства, тем более что механизм многосторонних консультаций и согласования интересов заинтересованных акторов международной системы не вполне отработан. Особенно это касается наиболее важных вопросов международной безопасности, обсуждаемых в Совете безопасности ООН. И недавняя война в Ираке это наглядно показала.

В конечном итоге, полагают многие эксперты, все решения по применению военной силы являются односторонними, в том смысле, что они принимаются государствами, но, по соображениям благоразумия и принципиальности, они должны приниматься с учетом мнения и интересов других государств, чтобы обеспечить их поддержку». Такой подход можно охарактеризовать как «односторонность по необходимости и многосторонность по возможности». (Walter B. Slocombe, Force, Pre-emption and Legitimacy, Survival, vol. 45, no 1, Spring 2003, p. 119.)

Увы, необходимость и возможность редко могут гармонично сочетаться в мировой политике. Дебаты по поводу возможности применения военной силы в Ираке привели к расколу в Совете безопасности ООН, ЕС и НАТО, поставив под сомнение саму способность ведущих держав действовать согласовано, реагируя на региональный кризис или конфликт.

Частью проблемы является несовершенство норм международного права, не предусматривающих адекватных (как по срокам, так и по силе воздействия) механизмов коллективного вмешательства, особенно если речь идее о применении силы.

Конечно, реформы норм международного права и Совета Безопасности ООН помогли бы снизить необходимость применения односторонних превентивных и упреждающих мер военного характера. Однако эти реформы сами по себе требуют длительных консультаций и согласований, которые отнюдь не гарантируют достижения взаимоприемлемого результата.

Это тем более верно, если учесть, что мировая политика переживает переходный период. Процесс создания сообщества ведущих государств еще не завершен. Глобальные нормы, правила и законы формируются, но пока носят скорее теоретический, чем практически-реальный характер. Потребуется время для того, чтобы даже согласованные нормы, правила и принципы могли бы трансформироваться в процедуры координации политики и совместного принятия решений.

Поскольку достижение консенсуса среди ведущих держав по поводу международно-правового оформления допустимости избирательного применения силы в настоящее время маловероятно, диалог в сфере безопасности помог бы сблизить позиции стран по вопросу о целесообразности упреждающих ударов в случае неотвратимой угрозы. Согласование разумных и транспарентных критериев неотвратимой угрозы могло бы создать правовую базу для коллективных действий, как под эгидой Совбеза ООН, так и в рамках создаваемых международных коалиций. (Robert S. Litwak, The New Calculus of Pre-Emption, Survival, vol. 44, no 4, Winter 2002-03, p. 73.)

Согласованным критериям неотвратимой угрозы должно соответствовать и избирательное применение различных средств давления и вмешательства, от мер превентивной дипломатии и санкций до нанесения предупредительных ударов. В этой связи эксперты проводят различие между превентивными (prevention) и предупредительными (pre-emption) мерами, относя последние к мерам исключительно военного характера (упреждающий удар), в то время как превентивные меры предусматривают использование военной силы лишь в качестве крайнего средства. (Robert S. Litwak, The New Calculus of Pre-Emption, p. 54.)

Международные дебаты вокруг войны в Ираке обострили и еще одну актуальную проблему современного международного сообщества – проблему лидерства. При всей важности согласования интересов и координации политики адекватное кризисное реагирование требует эффективного лидерства, когда ведущая держава (или коалиция ведущих держав) берут на себя руководство антикризисной или антитеррористической операцией, несут основное бремя расходов и издержек, а также ответственность за результат.

Так происходит сейчас в ходе действий международных сил содействия в обеспечении безопасности (ISAF) в Афганистане, так было при проведении военной операции сил коалиции во главе с США и Великобританией в Ираке. В последнем случае на администрацию Дж. Буша обрушился вал критики, поскольку ее стремление к односторонним действиям в Ираке расценивалось как принципиальный отказ от коалиционного строительства в сфере международной безопасности.

Ссылаясь на отказ прежней американской администрации от Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний, Киотского протокола и Международного уголовного суда, ее критики говорили о «культе односторонности», который распространяется из политической области в сферу военной стратегии, когда Соединенные Штаты стремятся в одиночку осуществлять антитеррористические и прочие военные операции, не советуясь с союзниками и партнерами, что вызывает озабоченность последних, особенно в Европе.

Глобальная безопасность требует общих институтов и правил для государств-акторов, а также повышенного внимания к предотвращению, сдерживанию или разрешению наиболее опасных региональных конфликтов. Любая серьезная стратегия обеспечения глобальной безопасности требует применения дипломатических средств, содействия развитию и военной силы в их сочетании. (Christoph Bertram, Shaping a Congenial Environment, In: One Year After: A Grand Strategy for the West?, Survival, vol. 44, no 4, Winter 2002-03, p. 142.)

Итак, односторонность или коллективное действие? Оптимальный баланс этих подходов определяет успех внешней политики государства в сегодняшнем и завтрашнем мире. Готовность действовать сообща и при этом избегать чрезмерно обязывающих обязательств, суверенитет и глобализация – таковы «Сцилла и Харибда» современной дипломатии.

Для России уроки Корейской войны особенно важны. Тогда Советский Союз, пытаясь расширить свою сферу влияния, поставил на карту весь свой международный авторитет, до предела обострив отношения с Западом, что чуть было не привело к развалу ООН и превращению холодной войны в горячую. Логика компромисса и коллективного действия оказалась отброшена в угоду продвижению идеологически мотивированных геополитических интересов.

После распада СССР Россия вступила в период длительной и подчас мучительной трансформации, переоценки ценностей и устоявшихся стереотипов. Не в последнюю очередь это касается российской внешней политики, которая не до конца еще избавилась от «имперской» парадигмы, ощущения былого, сверхдержавного величия, привычки делить мир на сферы интересов.

Последнее особенно важно. Ведь консерваторы, сторонники изоляционизма и просто те, кто бредят фантомными болями былой империи, любят ссылаться на классика-поэта (и дипломата, кстати), про то, что «умом Россию не понять». Однако в современном глобализующемся мире все стремятся быть друг для друга понятными и предсказуемыми. Иначе – изоляция в международной системе с непредсказуемыми последствиями.

Россия продолжает движение от империи к открытому миру, на ходу определяясь со своими интересами, ценностями и приоритетами. Не всегда этот путь гладок, а действия тех, кто творит политику, открыты для граждан. Но, похоже, главный вектор выбран все-таки правильно – в сторону открытости и предсказуемости.

А потому главная дилемма российской внешней политики неизменна – как защищать и продвигать свой интерес, играя при этом по общим правилам? Как совместить свои представления о должном и справедливом с нуждами и интересами иных игроков на поле мировой политики?

Ответа на эти вопросы пока нет, и споры о них продолжаются.

В данной публикации использована хроника Корейской войны из разных источников в Интернет

Опубликовано в журнале UPF сегодня (февраль 2010)

Категория: История, Корейская война, Политика, Россия, Северная Корея, США, Южная Корея