Асмолов К.В. об исторических аспектах освобождения Кореи
OneKorea.RU – 22 августа 2014 года состоялся Круглый стол «К 70-летию окончания Второй мировой войны», организованный совместно порталом «Единая Корея» и Центром корейских исследований ИДВ РАН в Институте Дальнего Востока. В историки из трех научных институтов Москвы проанализировали основные события боевых действий в Северо-восточной Азии и общемировой контекст окончания Второй мировой войны.
Представляем Вашему вниманию доклад ведущего научного сотрудника Центра корейских исследований ИДВ РАН Константина Валериановича Асмолова об исторических аспектах освобождения Кореи.
Асмолов К.В., ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИДВ РАН. 22.08.2014 Фото: OneKorea.RU
Исторические аспекты освобождения Кореи
В этом коротком докладе я хочу обратить внимание на следующие вопросы.
- Как освобождение Кореи повлияло на исход второй мировой, ускорив ее завершение?
- Как освобождение Кореи повлияло на судьбу корейского народа и его национальную идентичность?
- Как освобождение Кореи повлияло на последующую геополитическую обстановку в регионе?
Освобождение Кореи и конец войны
Попробуем проанализировать, к чему привели разгром Квантунской армии и освобождение Кореи. Во-первых, помимо разгрома почти миллионной группировки, боеспособность которой можно завышать или занижать[1], вступление Советского Союза в войну прервало морские сообщения между Японией и Кореей/ Китаем. Наши войска отрезали от Японии экспедиционную армию в Китае и войска в районе Южных морей, так как связь с ними осуществлялась через Манчжурию и Корею. Под командованием японцев осталась только армия метрополии[2].
Во-вторых, советские войска захватили территорию, которая являлась основным источником японского экономического благополучия. Континентальные владения Японии (в первую очередь Маньчжурия и Корея) были сырьевой, промышленной и ресурсной базой империи. Кроме того, на территории Маньчжурии располагались основные промышленные мощности по производству синтетического горючего, что в сочетании с природной энергозависимостью Японских островов вообще было, возможно, наиболее сильным ударом с точки зрения разрушения экономической базы военных действий вообще. Конечно, американские подводные лодки способны были бы изолировать Японию от поставок материалов с материка, но перерезание линий снабжения всегда хуже, чем его принципиальное отсутствие.
В-третьих, в критической ситуации, связанной с военными действиями на территории Японии, Маньчжурия и Корея планировались как «запасные аэродромы» для эвакуации ставки. Не забудем о плане “Яшма вдребезги”, разработанном на случай реальной угрозы захвата островов американцами и предполагающем эвакуацию на материк императорского дома и большей части армии, при то, что сами острова должны были быть превращены в сплошную выжженную землю, вплоть до организации биологической атаки против высадившихся американцев. Потеря такой возможности – также очень важный стратегический урон и, более того, можно даже сказать, что вступление СССР в войну предотвратило широкомасштабное уничтожение гражданского японского населения, неизбежное при подобной тактике.
Таким образом, разгром Квантунской армии лишил Японию последних призрачных шансов на затягивание войны. Япония осталась без угля, без стали и практически без риса. Кроме того, единый фронт союзников вынуждал отказаться от иллюзии о возможность игры на противоречиях США и СССР и попыток заключить сепаратный мир вместо безоговорочной капитуляции[3].
Кроме того, хочется отметить еще два момента. Западные историки очень любят оперировать статистикой потерь, указывая на то, что в боях в Корее Советская Армия потеряла убитыми и ранеными 1963 человека, в то время как только в боях за остров Окинава войска США потеряли только убитыми более 10 тысяч человек. Однако главное – достигнутые результаты, и аппелирование к числу убитых как главному критерию степени участия страны в войне заставляет вспомнить не только о китайских военных трактатах, в которых говорится о необходимости минимизировать жертвы, но и о пресловутом «заваливании трупами», в котором нас так любят необоснованно упрекать.
Что же до применения ядерного оружия, то поначалу весть о ядерной бомбардировке восприняли гораздо более спокойно, чем впоследствии новость о вступлении в войну Советского Союза. Ведь у Токио был достаточно адекватный ответ. Речь идет о деятельности пресловутого «Отряда 731», в котором японские военные медики под руководством генерал-лейтенанта Исии Сиро занимались разработкой бактериологического оружия и достигли в этой области весьма знаменательных результатов. К 1945 году только чисто бактериальной продукции накопилось несколько сотен килограммов, были разработаны специальные керамические бомбы, позволяющие доставлять на вражескую территорию зараженных представителей фауны – крыс, клещей, блох и т. п., способных после «десанта» распространяться самостоятельно. Вспомним подводные лодки серии И-400, которые можно назвать подводными авианосцами, во многом рассчитанные на техническое обеспечение бактериологической атаки на США.
Но стремительное продвижение советских войск к уезду Пинфань, где размещалась ставка «Отряда», разрушило их планы: большая часть лабораторий и документации была уничтожена, а большинство сотрудников покончило с собой. Таким образом, именно наше вмешательство в эту войну стало причиной того, что американские атомные бомбы оказались единственным видом оружия массового поражения, примененным в ходе Второй мировой войны.
Освобождение Кореи и судьба корейского народа
Форсированная ассимиляция корейцев под лозунгом «Япония и Корея в одном теле», которой подвергались корейцы, справедливо воспринимается многими историками как своего рода культурный геноцид, целью которого было полное вытеснение корейской этнической культуры и растворение корейского этноса в японском. В 1935 г. было введено обязательное посещение студентами и госслужащими синтоистских церемоний. При этом отказ от участия в обрядах, направленных на почитание ками и японского императора, считался преступлением: меж тем, подобно иудаизму, синто не включает в себя прозелитическую деятельность и рассчитано именно на то, что его исповедует избранный народ[4].
С 1937 г. было объявлено, что Япония и Корея окончательно являются одним целым, так что всем надо перейти на японские имена[5]. С 1938 г. корейцев обязали давать клятву имперского подданного, а употребление корейского языка в школьном образовании и в государственной документации было запрещено. Гайки стали закручивать настолько жестко, что даже попытка создать словарь корейского языка стоила его авторам тюремного заключения.
Такая практика дала свои плоды. За 30 лет японского господства произошла смена поколений, и те, кому в 1945 г. исполнилось 30-40 лет, выросли при Новом Порядке, уже не воспринимая его как нечто ужасное и духопротивное. Основой, на которой сформировалось их мировоззрение, была японская система управления и менталитета, а некоторые из них говорили по-японски лучше, чем на родном языке. Подчеркну, что речь идет не столько о малой прослойке коллаборационистов, сколько о целом поколении корейцев, учившихся в японских школах по японским правилам. Ведь по некоторым сведениям, количество корейцев, которые добровольно шли в японскую армию или полицию (что предполагает не только высокий уровень лояльности, но и желание защищать режим), было сравнимо с числом активных участников сопротивления.
Поэтому можно сделать грустный вывод о том, что если бы Вторая мировая война окончилась иначе или по иной причине у японцев было больше времени на реализацию этой программы, они вполне могли бы преуспеть. На примере политической деятельности Пак Чжон Хи мы хорошо видим, какую роль в его деятельности сыграло воспитание, полученное в колониальный период. Не случайно его критика левыми националистами часто сводится к обвинениям в том, что его программа была списана с японской модернизации, а не являлась исконно корейской. Как кажется автору, Пак был довольно типичным представителем своего поколения – людей, которые выросли и сформировались при японском порядке, знали японский язык и им был привычен японский образ мыслей и действий. И если бы японское господство в Корее продолжалось еще 10-15 лет, достаточных для того, чтобы оказать влияние на поколение, следующее за поколением Пак Чжон Хи, потеря корейцами своей национально-культурной идентичности была бы весьма вероятной.
Освобождение Кореи и то, что случилось потом
История вызванного холодной войной раскола Кореи и становления КНДР является большой самостоятельной темой, лишь частично пересекающейся с затронутой здесь. И потому я коснусь лишь некоторых моментов.
Начнем с того, что в ходе военных действий на Корейском полуострове сложилась крайне интересная ситуация, когда большая часть корейской территории, в том числе вся южная часть Кореи, освободилась «самостоятельно», без помощи иностранных войск. Части 25-ой армии Первого Дальневосточного фронта под командованием генерал-полковника И. М. Чистякова, которые вели почти все боевые действия на территории Корейского полуострова, начали войну 11 августа, заняли несколько портов, причем Чхончжин был захвачен 14 августа 1945 г. Затем последовал императорский указ, – Квантунская армия на территории Китая сопротивлялась несколько дольше, но оккупационный корпус в Корее прекратил сопротивление 15 августа 1945 г. В ходе непосредственных боевых действий не был занят даже Пхеньян.
Стремительность темпов наступления советских войск на Дальнем Востоке застала американцев врасплох, и в ночь с 10 на 11 августа было принято решение о разделе страны на оккупационные зоны. Американские же войска появились в Корее только 14 сентября 1945 г., то есть через месяц после капитуляции Японии 15 августа 1945 г.
Так Корея была освобождена, однако ни одно из вооруженных формирований какого бы то ни было из корейских правительств или партизан тоже принимало в этом участия. Никто не сбрасывал власть японцев с применением военной силы. Когда была подписана капитуляция, они сами «вывесили белый флаг». Поэтому, когда корейские историки пишут, что они освободились от японцев сами, то под этим «сами» надо понимать не столько «благодаря собственным действиям», сколько «без чьей-либо помощи». Хочется процитировать Н.Н. Ким: «В результате освобождения Кореи, достигнутого объединенными усилиями армий союзников, корейцы оказались на положении аутсайдеров в самом главном вопросе – вопросе о власти и ее легальном существовании».
Это тщательно затушевывается корейскими историками по обе стороны 38-ой параллели. Историография Юга просто старается умолчать об этом, а на Севере представляют дело так, что советские войска лишь помогали многотысячной корейской армии, руководимой Ким Ир Сеном.
Означает ли это что раскол страны изначально планировался? 1943-1945 гг. отражали скорее «интернационалистский» период подхода к корейскому вопросу, заключавшийся в концепции единой страны под многонациональной опекой, которой затем, в должное время, будет предоставлена независимость. Делить страну на зоны оккупации изначально никто не собирался, хотя каждая из сторон втайне рассчитывала на то, что она сумеет противостоять амбициям партнера в рамках совместно управляемой страны и повлиять на ситуацию внутри страны так, что корейский народ выберет «нужный» и выгодный ей путь развития. Вопрос о создании оккупационных властей из числа военных рассматривался скорее как временная мера.
У каждой стороны был свой набор козырей. Американцы рассчитывали развернуть ситуацию в Корее в свою сторону при помощи «прошедшей миссионерское обучение» и воспитанной на европейских ценностях либеральной интеллигенции, Советский Союз собирался действовать на волне естественного после освобождения уклона страны влево и использовать командированных советских корейцев. Тем не менее, пока холодная война не стала доминирующим трендом, обе стороны не занимаются форсированным внедрением своей идеологии в ущерб сотрудничеству, делают ставку на умеренных центристов и не строят планов по разделу страны.
Но примерно с начала 1946 г. тенденция совместных конструктивных действий двух сверхдержав на фоне противостояния двух систем быстро сходит на нет. США окончательно отказываются от решения корейского вопроса совместно с Советским Союзом и начинается активное возведение «бастиона против коммунизма[6]» на юге и «форпоста революции» на Севере. Холодная война превратила Корею в плацдарм для конфронтации, в условиях которой и СССР, и США должны были поддержать наиболее лояльного кандидата на пост главы государства, который гарантированно обеспечит «правильную» политическую линию, особенно – после вывода войск[7].
Интересно, что освобождение без основополагающего участия советских или американских сил произошло во всех странах Азии, впоследствии оказавшихся расколотыми – в Китае, Корее, Вьетнаме[8].
Также хочется обратить внимание на отмеченное Н.Н. Ким «концептуальное измерение освобождения» в контексте дальнейшей судьбы той части Кореи, на которой не было военных действий. Период между капитуляцией японцев и прибыием американских войск сыграл очень важную роль в истории, особенно в контексте дальнейшей политики США, потому что освобождение от японского ига закономерно рассматривалось массами не только как избавление от японцев, но и как низвержение всех их приспешников, которые ранее «пили народную кровь». И когда ввиду кадрового кризиса власти Юга сделали ставку на чхинильпха, получилось, что (особенно в сельской местности) власть вроде бы сменилась, а весь старый аппарат остался на месте. Более того, почувствовав свою незаменимость, многие бывшие коллаборационисты уверились в своей безнаказанности и стали проявлять произвол пуще прежнего. Это, естественно, вызывало очень сильное социальное напряжение, подталкивало массы в объятия левых и было одним из факторов, превративших холодную войну в гражданскую.
Подводя итоги можно сказать, что освобождение Кореи нашими войсками оказало важное влияние как на ход войны на Тихом океане, так и на судьбу корейской нации и региональное будущее.
- По мнению автора, на тот момент боеспособность Квантунской армии была весьма ограничена. В основном она состояла из новосформированных дивизий весьма ограниченного качества. К началу советского наступления армия была усилена несколькими дивизиями из Китая, но они погоды не делали.
- В конце войны Япония имела в вооруженных силах 7,2 млн.ч. Из этого количества 1,7 млн.ч. числилось во флоте и 5,5 млн.ч. в армии. Основная группировка (3,7 млн.ч., в т.ч. 2,4 млн. армия и 1,3 млн. флот) находилась собственно в Японии. В Квантунской армии числилось около 840 тыс.ч., еще 320 тыс.ч. (290 тыс. армия и 30 тыс. флот) числилось в войсках 17-го фронта в Корее. Экспедиционная армия в Китае, воюющая с Гоминданом, насчитывала 1,1 млн. ч. (в т.ч. 64 тыс. флот)
- Известно, что Япония предлагала СССР посредничество в заключении мира такого плана. Предложения о посредничестве 13 июля 1945 г. предложения были вручены японским послом в Москве Сато заместителю Молотова Лозовскому. Одновременно японская сторона просила СССР принять специальную миссию принца Коноэ, для обсуждения посредничества СССР в деле заключения мира. Однако МИД протянул время до 26 июля 1945 г., когда была принята Потсдамская декларация с изложением условий мира для Японии, после чего вопрос отпал сам собой. Однако условия декларации вызвали резкое неприятие японских “ястребов”, что побудило премьера Судзуки 28.7.45 выступить с заявлением о ее неприятии.
- Cumings B. Korea’s place… Р. 182.
- Korean War and Modern History. Р. 98.
- Фразу о бастионе впервые произнес генерал МакАртур в 1948 г., но сама эта идея возникла гораздо раньше.
- Ванин Ю. В. Некоторые вопросы предыстории и начала Корейской войны // Доклад на конференции «Война в Корее 1950-1953 гг.» Москва, Институт военной истории, 23.06.2000 г. Рукопись.
- Cumings B. Korea’s place… С. 186.
Категория: История, Новости, Образование, Общество, Россия
